Роберт О`Брайен - Z – значит Захария
На пруду, где он не мог меня видеть, я поставила канистру и побежала вверх, скрытая лесом на том берегу ручья. Взяла нож, заодно захватила молочный бидон и через четыре или пять минут уже наполняла канистру у пруда, слегка запыхавшись. Дома поставила воду ему на крыльцо рядом с молоком и яйцами, уверенная, что не вызвала подозрений, – как выяснилось, напрасно.
Выпотрошив курицу в сарае на папином верстаке, я разрезала ее на куски, подходящие для жарки и по-честному разделила их на две кучки. Такую старую курицу лучше было бы запечь, но ничего не поделаешь: съест жареную, пусть и немного жестковатую.
Положив его половину курятины к другой еде, я пошла в огород порыхлить землю вокруг помидоров. На навозе они выросли высокими, с мощными листьями, уже появились маленькие зеленые помидорчики. Пора было поставить им опоры. Подпорки хранились в подсобке в сарае, как и бечевка, поэтому, поработав мотыгой, я подвязала кусты. У нас их двадцать восемь. Если найду способ закатать урожай в банки, маринованных помидоров хватит на всю зиму. До чего же злая ирония: притащить с такими мучениями печку, чтобы теперь ею не пользоваться!
Отдала бы ему половину и припрятала вторую в пещере, где она не замерзнет. Я думала об этом, пока обедала (две кукурузные лепешки из кармана), прислонившись к забору огорода. Потом еще немного посидела, любуясь картошкой и ее здоровыми ярко-зелеными листьями. Картошка тоже будет хорошо лежать в пещере. Отдохнув, пошла в сарай за трактором.
Вот так фокус: трактор стоял на месте, но ключа зажигания не оказалось.
Я поискала на полу, подумав сначала, что Лумис, накатавшись вчера, случайно уронил его. Пол настелен из широких тяжелых досок, почти черных и чистых, так что ключ на них был бы хорошо виден. Его просто не было.
Я вспомнила еще кое-что: мы всегда оставляли ключ в тракторе, и, чтобы он не потерялся, папа привязал его длинной проволочкой к рулевой колонке. Такие вещи забываются, потому что о них перестаешь думать. Значит, Лумис не мог уронить его случайно, он забрал его намеренно – открутить проволоку требовало сил и времени. Но зачем? Все, что я могла придумать: он так озабочен расходом бензина, что хочет, чтобы я спрашивала каждый раз разрешения, объясняя, зачем мне трактор.
Был еще один ключ; я даже знала, где он хранился, но это никак не могло мне помочь. Он висел на связке ключей у папы в кармане, где-то в мертвом мире.
Я решила: ничего не остается, кроме как пойти и попросить ключ у него. В конце концов, урожай был нужен ему не меньше, чем мне.
Я пошла к дому, зашла спереди и остановилась на дороге, как и раньше, на виду. Сперва не последовало никакой реакции, но из трубы шел дым, и я решила, что он в кухне, жарит свою курицу. Прождав пять минут, я собралась с духом, шагнула на крыльцо, постучалась в дверь и быстро отступила. Внутри раздался лай Фаро, и минуту спустя появился Лумис. Уверена: он видел, что я направлялась к трактору, и прекрасно догадывался, зачем я пришла, но притворялся, что не знает.
– Ты снова вернулась? – обрадовался он. – Вот так сюрприз! Должен сказать тебе спасибо за курочку: я как раз ее жарю. Если зайдешь…
– Спасибо, – холодно ответила я, – я обедала.
– Ой, как жаль! Но ты же взяла себе половину, правда? А где ж ты будешь ее готовить?
Он явно давно уже удивлялся, как я готовлю: без сомнения, высматривал признаки дыма или огня. Я не стала отвечать на поток его вопросов:
– Я пришла, потому что не могу найти ключ от трактора.
– Ключ? – он изобразил легкое удивление. – Ах, да! Я несколько раз выезжал на тракторе по вечерам, просто чтобы научиться. Ты, наверное, знаешь? И решил хранить ключ в доме. Так будет безопаснее.
– Но мне он нужен! Я собиралась заняться кукурузой.
Он прошел вперед и уселся на ступеньках крыльца – прям как хозяин, желающий поболтать с проходившим мимо соседом. Я отметила, что, хотя ему и понадобились перила, сел он без труда. Его ноги возвращались к норме, про трость он уже давно забыл.
– Мне надо подумать, – протянул он. – Я еще не решил. – Его приятное обхождение мгновенно улетучилось. – Видишь ли, если ты собираешься упорствовать в своих глупостях, жить отдельно и прочее, придется привыкать к отсутствию некоторых удобств.
– Но кукуруза…
– Например, плиты. Полагаю, она должна была бы стать твоей – после стольких-то трудов! А ведь есть и другие вещи, которых тебе не хватает. И их будет с каждым днем все больше.
Я прервала его:
– Но это вы предложили посадить больше культур, и я согласилась с вами. Теперь вы не можете не хотеть, чтобы они выросли.
– Я сказал: я еще не решил. Подумаю об этом как-нибудь, но не сейчас. Извини – я оставил курицу, а твоя поваренная книга велит жарить ее по пятнадцать минут с каждой стороны. Пора перевернуть. – Он встал, и тоже довольно легко. – Возможно, я сам управлюсь с трактором.
Он пошел к двери и по пути бросил:
– А здорово ты придумала захватить нож вместе с молочным бидоном. Если бы не он, как бы ты выпотрошила курицу? – И захлопнул за собой дверь.
Я так и осталась стоять, глядя на крыльцо, чувствуя себя сбитой с толку, озадаченной и глупой. Озадаченной – потому что не знала, что теперь делать, сбитой с толку – потому что не могла понять, с чего бы ему не давать мне пользоваться трактором. А глупой – потому что из того, что он сказал в конце, я поняла, что допустила глупейшую ошибку. Я-то думала, что действую очень хитро, отправившись на пруд с канистрой и тайком сбегав в пещеру и обратно, но зачем же я потом пошла с ножом и бидоном на виду у него?! Разумеется, он видел из окна, как я ухожу и прихожу, и сообразил, что я ходила за ними в свое убежище и что, следовательно, оно находится не более чем в нескольких минутах от пруда. Хорошо еще, что пруд из дома не видно: я не выдала всю тайну, только половину.
Вообще-то я не знала, чем заняться: дело, запланированное на вторую половину дня, отменилось. Я пошла к сараю и посидела несколько минут, привалившись к задней стенке, глядя на пастбище и размышляя. Почему он не дает мне ключ? Он что, действительно намерен сам вносить подкормку? Он справится, конечно, – распылитель штука нехитрая.
В голову пришла новая мысль, показавшаяся очевидной и понятной. Он забрал ключ, потому что боялся: я уведу трактор. Чем больше я думала об этом, тем больше верила своей версии. Это в его стиле, как и защитный костюм, как привязывание Фаро. На трактор у него были какие-то свои планы – поэтому-то он внезапно стал таким ценным, что его нельзя было доверить мне.
Как потом выяснилось, моя догадка оказалось верной. Вскоре я узнала, для чего ему трактор.
А пока, оставшись без дела, я забрала два своих яйца, половину курицы, нож и медленно пошла по дороге к магазину. Молочный бидон оставила у сарая: приду в четыре, снова подою корову и тогда наполню его.
